Козыреву задержали 24 февраля за то, что она наклеила на памятник Тарасу Шевченко листок с цитатой из его стихотворения «Завещание»: «Поховайте та вставайте /Кайдани порвіте / І вражою злою кров’ю / Волю окропіте!».
Через три дня девушке предъявили обвинение в «дискредитации» армии (часть 1 статьи 280.3 УК) и отправили ее в СИЗО. 2 августа стало известно, что Дарье Козыревой добавили новое уголовное обвинение по той же статье — как сообщала группа поддержки, в основу нового эпизода обвинения легло интервью Дарьи «Север.Реалии».
На первом заседании прокурор Русских огласил обвинительное заключение. Козырева не признала вину и назвала свое дело шитым белыми нитками.
На второе заседание нагнали практикантов с юрфака — они заняли весь первый ряд, который обычно занимают близкие обвиняемого. На третьем заседании суд допросил полицейского Егора Малаховского, который участвовал в задержании Козыревой у памятника Шевченко, а также специалиста со стороны защиты — доктора наук Ирину Левинскую, которая раскритиковала психолого-лингвистическую экспертизу, предоставленную суду стороной обвинения.
На прошлом заседании защита попросила исключить из списка доказательств экспертизу обвинения, а сама Дарья Козырева сказала, что об эту экспертизу «можно высморкаться и предложила выбросить ее в мусорку». Прокурор Русских попросил отложить заседание, чтобы он успел обдумать это ходатайство.
Заседание начинается с обсуждения ходатайства защиты об исключении из материалов дела экспертизы обвинения. Прокурор русских выступает против. Судья Оврах уходит в совещательную комнату для принятия решения.
В зал приглашается специалистка со стороны защиты — филолог Светлана Друговейко-Должанская. Как и Ирина Левинская, она ранее выступала специалистом в деле Саши Скочиленко.
Перед началом допроса Светлана Друговейко-Должанская, которая по просьбе защиты исследование заключение экспертов обвинения Медведевой и Пикалевой, рассказывает о своем образовании и опыте работы.
Далее по просьбе адвоката Полякова она комментирует интервью, которое Дарья Козырева дала изданию «Север.Реалии». Друговейко-Должанская настаивает, что речь Дарьи в интервью не гомогенная, это ответы на вопросы, более того — специалистка не обнаружила там «ни малейших признаков дискредитации армии».
В этот момент прокурор Русских просит отложить допрос Светланы Друговейко-Должанской, так как он хочет сам посмотреть видео интервью со спецалистом: «Там возможна двойственная или тройственная трактовка».
Адвокат Поляков возмущен — у прокурора уже была возможность изучить видео ранее. Судья Оврах отказывается отложить допрос специалистки.
Теперь Светлана Друговейко-Должанская переходит непосредственно к критике экспертизы, представленной стороной обвинения.
Она сразу же отмечает, что в документах говорится о «заключении эксперта», хотя экспертиза проводилась двумя людьми — Пикалевой и Медведевой. Это два разных специалиста — психолог и лингвист, но в экспертизе не указана, где чьи выводы, хотя они должны быть подписаны на каждом листе.
«Они похоже не знакомы с практикой экспертиз. Заключение не отвечает законам. Есть много методик по составлению экспертиз, они предписывают определенную форму», — говорит Друговейко-Должанская.
Она также отмечает, что Пикалева и Медведева не только не приводят определение терминам, которые используют — хотя по закону обязаны это делать — но и неверно ими оперируют.
Так, например, они считают подготовленной речью интервью Дарьи Козыревой «Север.Реалиям», хотя это, очевидно, спонтанная речь, не подготовленные ответы на вопросы журналиста.
Прокурор Русских просит Светлану Друговейко-Должанскую зачитать несколько фрагментов из интервью Дарьи Козыревой «Север.Реалии». Специалистка зачитывает расшифровку этих фрагментов.
«Как только началась война, как только ввели эти репрессивные, совершенно людоедские законы о дискредитации армии и фейках, я бы в бешенстве и написала у себя, что я думаю об этих законах и этой чудовищной преступной войне», — говорила Дарья Козырева в интервью.
Еще один фрагмент: «Начало любой войны сопровождается патриотическим подъемом. В 1914 году люди выходили на площади, радостно крича "За царя!". А затем это все пошло по угасающей. И сейчас будет так. Не может быть иначе. Идет эта кровавейшая бойня, бессмысленная абсолютно для народа. Это выгодно и полезно только тем, кто на этом может заработать хорошие барыши — на военной промышленности, на чужих заводах, чужих землях, отнятых у Украины оккупацией. Вот только им нужна война».
— Что такое не подготовленная речь? — спрашивает у Друговейко-Должанской прокурор Русских.
— Устная с отклонениями, особенностями от грамматической и фонетической нормы. Некоторые слова говорящий произносит не в соответствиями с нормами. Например, есть грамматически не законченные предложения.
— Это может быть приемом? Не может человек это делать намеренно?
— Я не психолог.
— У вас есть театральное образование?
— Нет.
Далее прокурор Русских спрашивает, использовала ли Дарья Козырева в речи слова «оккупация Украины». Друговейко-Должанская поправляет и говорит, что было в интервью было лишь слово «оккупация».
— В вашей экспертизе это [слово] не отнесено к относящимся к Вооруженным силам Российской Федерации… Попробую сейчас сформулировать вопрос, но мне как не лингвисту сложно. Данная речь Козыревой может оцениваться лишь в условиях от первой до последней секунды [интервью] или в [общем] контексте опреденной формы выражения? Например, футболка с надписью, лозунгом. Или время — момент мобилизации, объявленной в стране. Выгрузкой [интервью] на определенном сайте?
— Да, я поняла ваш вопрос. Да, конечно, контекст необходимо учитывать при оценке конкретных слов. Но нужно учитывать, что контекст сформирован не Дарьей Александровой Козыревой, — начинает объяснять Друговейко-Должанская и напоминает, что интервью снимала, монтировала и публиковала не Козырева.
— Светлана Викторовна… У вас очень интересная фамилия, очень красивая. А скажите, пожалуйста, историю происхождения этой фамилии? — внезапно спрашивает прокурор Русских, видимо, намекая на украинское происхождение фамилии свидетельницы.
В зале смех.
— Вопрос снят! — перекрикивая смех останавливает судья Оврах.
— Я могу ответить, — смеется Друговейко-Должанская.
— Скажите, откуда пошла фамилия Друговейко? — снова произносит по слогам прокурор Русских.
— Я могу рассказать...
— Снимается, так как это не относится к этому уголовному делу, — окончательно прерывает эту линию допроса судья.
В зал вновь вызывают Ирину Левинскую.
Она соглашается со Светланой Друговейко-Должанской в том, что Пикалева и Медведева не только выходят за рамки своей компетенции, но и прямо нарушают закон о судебно-экспертной деятельности, хотя в методическом письме к этому закону прямо указаны нормы работы.
Они вольно и неполно цитируют высказывания Дарьи Козыревой, к тому же без объяснений перекладывают цитату из «Марсельезы» на футболке Дарьи на современные российские реалии и называют эту цитату «побуждением».
— У вас есть юридическое образование? — спрашивает Левинскую прокурор Русских.
— Нет.
— Кажется, вы выходили за рамки своей компетенции.
— Я не знаю никаких законов, кроме одного закона, который знаю, как «Отче наш», закон о судебно-экспертной деятельности. Этот закон каждый эксперт должен знать наизусть, как и рекомендации пленума Верховного суда, которые касаются судебно-экспертной деятельности.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке